Переменив в течение месяца
несколько временных пристанищ, Брюс Ли открыл свою третью школу в
феврале 1967 года на Колледж-стрит, 628, в Лос-Анджелесе. Институт
располагался в анонимном доме, без всяких вывесок (точно так же, как и
Институты в Сиэтле и Окленде). По распоряжению Брюса никакие случайные
посетители туда не допускались. Чтобы полностью защититься от
посторонних взглядов, оконные стекла были закрашены красной эмалевой
краской. Дэн Иносенто был назначен ассистентом Брюса, и в школу
допускались только те, кто могли доказать свой талант. Если Брюс
находил, что новый ученик имеет достаточные навыки или может
использовать то, что ему предлагают, то готов был учить его бесплатно.
Джери
Потит, один из первых лос-анджелесских учеников, вспоминает: «У меня не
было лишних денег, и я не мог платить за тренировки. Брюс написал мне
письмо: "Приходи к нам, забудь пока об оплате. Заплатишь, когда
сможешь, ты искренен, а это главное"».
Брюс Ли убедил своих учеников
проводить тренировки в обычной одежде, так как скорее всего они будут
одеты именно так, если будут втянуты в драку. И хотя он любил
свободную, дружескую обстановку, Брюс умел быть строгим, если того
требовали обстоятельства. Однажды он обратился ко всему классу со
словами: «Я знаю, что вне школы мы друзья и я для вас «Брюс». Но здесь
называйте меня сифу. Дисциплина должна быть и при неформальных
отношениях. Если бы такая школа находилась в Китае, то многие ученики
недосчитались бы передних зубов».
При изучении классических
искусств единоборства от ученика требуется не только развитие силы, но
его искренность и терпение проверяют тем, как долго он может простоять
в широкой и глубокой «позе всадника». Но Брюсу подобная практика
казалась далекой от реальной ситуации боя, и он считал ее столь же
бессмысленной, как и «обучение плаванию на суше». Однако в течение
первых месяцев тренировки ученики проходили подобный испытательный
период. Занятия по изнуряющей физической подготовке проводились
систематически, и только немногие могли выдержать их до конца.
Серьезное учение проводилось только для тех, кто оставался.
Дэн
Ли, работающий ныне инструктором по тайцзи, в 1967 году был инженером и
одним из первых учеников лос-анджелесской школы Брюса. «Частью высоких
стандартов, которые соблюдал Брюс, - вспоминает Дэн, - была
индивидуальная программа физической подготовки. Он смотрел на тебя и
видел, над чем тебе следует поработать в первую очередь. Он знал свое
дело и очень тяжело работал сам. Это был один из самых уважаемых мною
людей. Он был прямолинеен, очень целеустремлен, но в первую очередь
-честен. Он не припрятывал от нас никаких ударов».
Последнее
замечание Дэна Ли было несколько двузначным. Борясь за дисциплину в
классе, Брюс также старался обуздать свой вспыльчивый нрав. Однажды
вечером после занятий Дэн Ли, Дэн Иносенто и Брюс собрались на кухне у
Брюса. Брюс достал боксерские перчатки и предложил Дэну Ли обменяться
парочкой ударов. Они немного побоксировали, и Дэну удалось «достать»
Брюса. Тогда Брюс принялся за Дэна Ли всерьез и, как вспоминает Дэн
Иносенто, «сломал ему челюсть, нанеся серию коротких прямых ударов, и
не прекращал бить, пока тот не свалился на пол. Он нанес около
пятнадцати или двадцати ударов, по крайней мере, мне так показалось.
Все произошло невероятно быстро. Но он при этом контролировал удары».
«Да, все это было именно так, - подтверждает Дэн Ли. - Сколько воды утекло с тех пор! Мне повезло, что я работал с Брюсом».
«Но
у Брюса был один недостаток, - прибавляет Дэн Иносенто, - это его
характер. Он объяснял свою вспыльчивость тем, что вынужден спешить
обучить людей, чтобы получить нужный результат».
У Брюса не
было возможности тратить столько времени на закладку той базы, которую
он в свое время получил в Гонконге. Он просто не мог обучать людей
упражнениям с приклеивающимися руками, чтобы те развили необходимое
внимание. С того момента, как ученик появлялся в двери, Брюс начинал
работать с ним на высшем уровне. Если у того не было необходимой
подготовки, ему приходилось очень нелегко.
И все же Брюс умел
проявить сострадательность. «Я был в спортивном магазине с Брюсом, -
вспоминает Дэн Иносенто, - и вдруг увидел нужный мне набор гантелей. Я
порылся в карманах, и оказалось, что у меня с собой только двадцать
долларов. Брюс сказал, что раз уж пришел сюда, то, наверное, возьмет
набор гантелей для Брэндона. Я подумал: «Он немного торопится. Брэндон
слишком мал, чтобы работать с гантелями». Позже, когда мы зашли ко мне,
Брюс сказал: «Я купил этот набор для тебя. Так что можешь начинать
качаться». Я чуть не заплакал от его щедрости».
Оклендская
история повторилась и в Лос-Анджелесе; сразу же после открытия школы
двое местных мастеров рукопашного боя захотели сразиться с Брюсом. Брюс
объяснил задирам, что те прерывают его занятия, и если они так хотят
драться, то им придется дождаться конца урока. Он быстро
перегруппировал класс, так, чтобы Дэн Ли, один из лучших учеников,
оказался прямо перед конкурентами. Во время перерыва в занятиях Брюс
лениво подошел к гостям и сказал, что если те до сих пор хотят драться,
то могут вначале испробовать себя на одном из учеников. Гости вежливо
отклонили предложение и удалились. Брюс применил здесь новый вид
стратегии - «искусство побеждать без боя», как говорил Дэн Ли.
Так
как Брюс мог вести только маленькие классы, он решил увеличить свой
доход, проводя индивидуальные занятия с людьми, которые могли заплатить
по 50 долларов за урок. Джэй Сербинг уже свел Брюса Ли со Стивом
Мак-Куином, знаменитым киноактером, ставшим первым из «прославленных»
учеников Брюса. То, что Брюсу также удалось привлечь для специальных
тренировок многих профессиональных бойцов, в том числе и нескольких
чемпионов по каратэ, говорило о его растущей репутации.
Каратэ
пришло в Америку благодаря американским военным, находившимся на
Дальнем Востоке во время Второй мировой войны и обучившимся там этому
искусству. Первая американская школа каратэ была открыта Робертом
Трайсом в 1946 году. Десятью годами позже каратэ было популяризировано
Эдом Паркером, организовавшим тот самый чемпионат на Лонг-Бич, на
котором ценители восточных единоборств « открыли» для себя Брюса. С тех
пор даже западные учителя старались изо всех сил как можно точнее
придерживаться классических восточных традиций, которые они передавали
своим ученикам. Отбросив в сторону традиции, Брюс открыл новую страницу
в истории развития боевого искусства. Традиционно смешение различных
боевых стилей не получало одобрения мастеров. Но положение изменилось,
когда Чак Норрис смешал корейские и японские приемы и доказал
преимущества нового стиля.
Джо Льюис встретился с Брюсом Ли в
вашингтонской гостинице «Мэйфлауэр». Оба они были гостями национального
чемпионата по каратэ 1967 года. Брюс появился там как Като, Льюис же
защищал свой титул чемпиона. Но возможность поговорить им представилась
не раньше их возращения в Калифорнию. Они разговорились на
автомобильной стоянке возле издательства журнала, специализирующегося
на боевых искусствах. Джо Льюис вспоминает:
Когда я, выйдя из здания,
направлялся к своей машине, Брюс Ли окликнул меня и предложил стать
моим инструктором. Он показал мне несколько разнообразных приемов. Этот
маленький паренек пытался поразить меня своим искусством в кунг-фу. Я
сказал себе: «Я чемпион мира по каратэ и этот парень хочет научить
меня, как нужно драться!» Все, что тот говорил, просто влетало мне в
одно ухо и вылетало через другое. Он потратил немало времени, пытаясь
уговорить меня. Но я просто отгородился защитным экраном.
Но у
меня были партнеры Боб Уолл и Майк Стоун (тоже чемпионы по каратэ), и
вот однажды Майк стал рассказывать нам о Брюсе Ли, называя его
феноменальным парнем во всех отношениях. Для меня странным было слышать
комплименты из уст Майка, особенно по поводу такого малоизвестного
бойца, как Брюс Ли. Я вообще не слышал, чтобы Майк Стоун хоть раз
хвалил кого-то. Майк рассказал мне о теории Брюса, пытающегося
объединить прыжки фехтовальщика и приемы вин-чунь, чтобы применить это
в кикбоксинге, которым я тогда занимался.
Так что Брюс устроил
все так, чтобы Майк Стоун, Чак Норрис и я посещали его дважды в неделю.
Он продемонстрировал мне множество принципов боя и подчеркивал важность
работы ног, а также соблюдение дистанции и подвижности при столкновении
с противником.
У Брюса были сотни книг, посвященных боевым
искусствам, и десятки фильмов по боксу и борьбе. Он часто анализировал
эти фильмы при просмотре.
Самым любимым зрелищем
Брюса был бой между Уилли Пепом и Сэнди Сэддлером на чемпионате 1951
года. Во время этой встречи Пеп использовал интересную работу ног,
заимствованную у дзюдо. В ходе поединка, который Пеп проигрывал, он не
брезговал бить открытой перчаткой, так, чтобы попадать в глаз
противника большим пальцем. Раз или два, за спиной у рефери, он
использовал дзюдоистскую подножку, чтобы выбить противника из
равновесия, дай различные другие «небоксерские» приемы.
Джо Льюис продолжает:
Мы изучали киноленты и
ходили на различные состязания, чтобы понаблюдать, как дерутся ребята.
После этого я сам выходил на ринг и проверял, насколько все это
эффективно. Трудно представить себе лучшую манеру тренировок. Это был
великолепнейший период в моей жизни. Я не думаю, что переживал подобное
раньше, и сомневаюсь, что буду переживать впредь.
Брюс обладал
шармом, который невозможно увидеть на экране. Я думаю, что здесь
уместно слово «магия». Что означает слово «магия»? В разуме каждого
жива искра энтузиазма. Брюс умел зажечь такую искру. Он мог разжечь и
ваше воображение. Тогда вы только говорили: «Ого! Так в этом и
заключается искусство боя. Да, Брюс, ты прав на все сто!» Он мог просто
вдохновить вас на любовь к боевому искусству.
Тут уместно слово «вдохновение». Он был невероятно вдохновляющей искрой энергии.
Следует отметить, что эти
«ученики» Брюса Ли были непревзойденными бойцами еще до встречи с ним.
Джо Льюис завоевал «черный пояс» каратэ и стал победителем
национального чемпионата 1966 года за семь месяцев своего пребывания в
Окинаве - беспрецедентно короткий срок! Брюс Ли утверждал, что даже
великие мастера рукопашного боя признавали его гений, и был совершенно
прав. Но он также был достаточно проницателен, чтобы понять, что может
научиться у своих «учеников» не меньшему, чем те у него. Джо Льюис
говорит:
Брюс Ли хотел работать с
людьми, которые могут выступать и продемонстрировать то, что он хотел
доказать. Он рассчитал, что может коллекционировать величайшие имена
своего времени и этим подтвердить свою славу инструктора. Мастера
классической системы кунг-фу смотрели на него сверху вниз. Брюса
возмущало такое отношение. Ведь он знал, что все эти авторитеты не
смогут выдержать настоящий бой. Я думаю, что он хотел добиться престижа
тем, что мог сказать: «Я учитель, а мои ученики - великие чемпионы». Он
не испытывал никакого уважения к этим мастерам кунг-фу и чувствовал
себя непонятым окружающими. Он нуждался во внимании и признании своего
значения со стороны других. Он не хотел, чтобы на него взирали просто
как на эксперта кунг-фу. Это был тот ярлык, который он хотел стряхнуть
с себя.
Он как-то пришел ко мне и сказал: «Джо, я не мастер, я
ученик-мастер. У меня есть опыт мастера, но я до сих пор учусь.
Следовательно, я ученик-мастер». Эти слова я услышал из его уст.
А вот что говорил по этому
поводу Дэн Иносенто: «Брюс никогда не верил в значимость этого слова -
«мастер». Он считал, что на мастере можно поставить крест. Не думаю,
что он хотел считаться мастером, так как он понимал это».
Брюс
Ли занимался кунг-фу уже большую часть своей жизни и достиг того уровня
«мастерства», когда только горстка людей во всем мире могла составить
ему конкуренцию. Однако многие традиционалисты единоборств смотрели на
Брюса Ли как на выскочку, который сумел добиться немногим большего, чем
прославить стиль уличной потасовки. Брюс, безусловно, не страдал
неспособностью оценить свои истинные возможности и с большим
наслаждением выставлял на вид несовершенство и ограниченность
классического боевого искусства. В его школе был установлен бутафорский
надгробный камень, на котором красовалась надпись: «Вечная память
некогда свободному и ловкому человеку, парализованному и изувеченному
классической чушью».
В письме к Дэну Иносенто Брюс писал:
«Прибегай к своему здравому смыслу, чтобы отличать настоящее от
простого урока рутинного танца. Гунфу - это прямое выражение чувств с
минимальной затратой энергии и максимальной простотой линий».
Однажды
он продемонстрировал Дэну Иносенто, что именно он подразумевал под
этим. Брюс без предупреждения бросил в того какой-то предмет. После
того как его друг мгновенно отреагировал, поймав этот предмет, Брюс
объяснил, что так всегда и нужно действовать в любой ситуации. Ведь для
этого не стоило принимать определенную позу или надевать униформу.
Брюс
с самого начала заявлял, что тренировки должны как можно плотнее
приближаться к реальным условиям боя и к тем ситуациям, которые могут
возникать на улице. При этом следует использовать самые простые и
действенные приемы. Он также говорил, что самый простой способ
отработать сильный удар - это постоянно бить. Согласно тому же
принципу, наилучшей подготовкой к бою является сам бой или, по крайней
мере, жесткий спарринг. В этом нет ничего мудреного и, естественно,
никаких правил.
Когда его исключали из множества традиционных
братств мастеров рукопашного боя как драчуна, Брюс объяснял, что тот
факт, что он не придерживается классических путей, еще не означает его
неумелости или «плохой формы». Это значило, что он не ограничивался
тем, чему научился, но все время импровизировал и применял новое.
Отношение
Брюса к бою заставляет вспомнить сцену из фильма «Батч Кассиди и
Санданс Кил». Кассиди, роль которого сыграл Пол Ньюмэн, собирается
сразиться с соперником за лидерство в банде. В тот момент, когда они
готовы схватиться, Ньюмэн невинно спрашивает: «А какие правила боя?»
«Никаких правил», - отвечает его крутой соперник. Как только прозвучали
эти слова, Ньюмэн изо всех сил бьет его ногой в пах. Соперник, корчась
на полу от боли, отчаянно пытается сказать, что имел в виду нечто
другое. К физической боли примешивается еще и нестерпимое осознание,
что его перехитрили. Брюсу Ли обязательно бы понравилась эта сцена.
Разница
между классическим искусством единоборств и тем стилем, который создал
Брюс Ли, практически та же, что и разница между правилами ведения войны
восемнадцатого века, когда пехотинцы выстраивались в стройные шеренги,
и метопами современных партизан. Брюс Ли практиковал и учил тому, что
было необходимо для победы, - просто и научно.
В течение
шестидесятых годов Брюс сумел ассимилировать такое количество знаний и
опыта, какое только мог. Он собрал огромную библиотеку, выкладывая по
400 долларов за редкую книгу. Если книга хоть как-то затрагивала тему
боев, Брюс готов был приобрести ее. Он очень ценил свои книги, видя в
них не просто вещи, а сокровищницу знаний. Он напряженно изучал новую
книгу, анализировал техники боя и определял их слабые стороны,
проигрывая их. И хотя он никогда не практиковал каратэ, Брюс знал все
названия техник по-японски и мог продемонстрировать их. Однако круг его
интересов не ограничивался только книгами по всем видам рукопашного
боя. В его библиотеке были книги по стрельбе из лука, балету и
фехтованию. Читаемые им книги по философии не исчерпывались
откровениями китайских мудрецов, подобных Конфуцию и Лао-цзы; он
интересовался также трудами Кришнамурти и Спинозы. А «Пророк» Калила
Джебрана соседствовал с брошюрами по популярной психологии о пользе
положительного мышления, принадлежащих перу таких авторов, как Наполеон
Хилл и Норман Винсент Пеле.
У Брюса также была коллекция
фильмов о Джо Льюисе, Максе Баере, Джеке Демпси, Мухаммеде Али и других
великих боксерах. Брюс мог пересматривать фильмы об Али по много раз,
чтобы анализировать его движения и имитировать их. Будучи
ортодоксальным боксером, Али выставлял вперед левую руку. Поскольку
Брюс экспериментировал со стойками, где вперед выставлялась правая
сторона туловища, он наблюдал за движениями Али через зеркало.
Когда
Брюс-подросток впервые надел боксерские перчатки, он сразу же завоевал
и удерживал титул чемпиона в течение трех лет. Он также фехтовал с
братом и занимался тайцзи со своим отцом. Он интенсивно практиковал
вин-чунь, ежедневно ввязываясь в уличные драки. Прежде чем отправиться
в Америку, он изучил формы иных видов кунг-фу - такие, как
«жук-богомол» (ной ли фут} и «орлиный коготь» (хун гар). В Штатах он
практиковал дзюдо с Таки Кимурой, «Фредом» Сато и Джесси Гловером. Он
обучался филиппинским приемам единоборства у Дэна Иносенто и
предпринимал путешествия, чтобы повстречаться с инструкторами в иных
стилях. Чемпион по борьбе Джин ла Белл играл роль простака вместе с
Брюсом в фильме «Зеленый шершень», и оба они, сдружившись, делились
друг с другом опытом. Брюс также встречался с Уолли Джэем, мастером и
новатором в сфере дзюдо и джиу-джитсу. Он работал с чемпионами по
каратэ - Чаком Норрисом, Майком Стоуном и Джо Льюисом. Он занимался
таиландским боксом, английским боксом, savate (французским боем ногами)
и для ровного счета выучился еще нескольким грязным трюкам. Из этого
крепкого коктейля разнообразных влиянии и выкристаллизовался его
неортодоксальный метод рукопашного боя.
Вот что говорил Дуг Палмер:
Когда я отправился обратно
в колледж, а Брюс переехал, мы виделись только от случая к случаю во
время каникул. Но каждый раз, встречая Брюса, я замечал в нем видимую
перемену. Я наблюдал за его эволюцией в течение многих лет. Я не мог
представить, как можно достигнуть чего-то большего, чем он уже достиг,
но каждый раз у него появлялись новые теории и техники, ставшие частью
его видения мира.
Дэн Иносенто добавил:
Но Брюс занимался еще
многими вещами, о которых мало кто знал... Он развивал в себе энергию
ци. Первым пунктом в его расписании была медитация. Что я хочу этим
сказать? То, что он указывал своим ученикам одно направление, а сам шел
в противоположном. Он глубоко ушел в то, что я называю «эзотерическими
занятиями». Я знаю, что у него была обширная литература по этим
предметам. Он изучал акупунктуру, но не распространялся об этом. Он
также программировал свой разум, все время повторяя аффирмации
(позитивные утверждения). Этим он хотел еще больше поднять уровень
своего мастерства. Он показал мне как-то аффирмацию, сделанную в 1970
году. Она состояла в том, что он станет самым великим
киноактером-китайцем в мире и заработает десять миллионов долларов.
Тот
факт, что Брюс Ли мог учить одновременно только небольшую группу людей,
говорит о том, что он давным-давно отказался от идеи открыть
общенациональную сеть «Гунфу Академии Като». И пока Брюс стремился
усовершенствовать собственное искусство и передать его суть другим,
амбиции вновь увлекли его.
Он осознавал, что должен отказаться
от преподавания и продемонстрировать свое искусство перед более широкой
аудиторией. Он знал, что сможет сделать это как киноактер.
|
